Бывает так, что соседи людям не нравятся. И даже выражение есть такое: не купи двора, купи соседа. Если сосед ваш — человек неприятный, то и вам радости будет не сильно много от проживания с ним поблизости.
У Груни тоже соседка по даче была из той породы — неприятных. Лезла она к Груниным детишкам настойчиво. Прямо проходу им никакого не давала. Приедет Груня с семьей на дачу, а соседка, тетка Муся, уже у ворот караулит.
— А кто это приехал, — кричит, — а кому сейчас сладенького достанется?! Выпрыгивайте-ка из машинки за угощением! Ох, какие детишки красивенькие! Сюсю и мусю!
Это она детям Груни конфеты притащила. Леденцы на палочках происхождения непонятного. А дети небольшие, за леденцами выпрыгивают радостно. А соседка обнимает их крепенько.
Будто бабушка родимая. За щеки треплет, по головкам гладит. «Ой, — причитает, — я не могу! Какие уж хрошенькие! Такие уж бутусы, ох, не могу!».
И чуть дети носы на улицу высунут — тетка Груня к ним бежит. С леденцами и причитаниями. Груне эта тетка так свое внимание поясняла.
— Я, — она говорила, — заряжаюсь от детишек энергией небывалой. Как пообщаюсь с молодежью, так даже молодею душой. Такие уж они хорошенькие у тебя, Грунечка. Прямо бы затискала! Сюсю и мусю!
А Груне внимание подобное не нравится. Чего это женщина посторонняя вяжется? Пусть бы своими внуками она занималась. Есть у нее внуки, небось, какие-то.
— Сглазит еще, — Груня мужу жаловалась, — у нее глаз нехороший. Черный какой-то глаз. Я боюсь эту женщину кошмарно. Поговори-ка с ней.
Пусть от детей подальше держится. Как с теткой Муси дети пообщаются, так и непослушные делаются. А то сыпь у них еще выступит, а то и поносики наблюдаются.
Я уж замучалась ребяткам личики халатом утирать по стрелке часовой. И сплевывать через левое плечо. Пусть своих внучат конфетам кормит. Вампирша! А супруг опасений не разделял.
— Тю, — говорил, — нашла кого бояться. У тетки Муси сын — бытовой алколик. Жена его бросила, детей забрала. Вот тетка Муся и реализует свои бабушкинские инстинкты. Сама она совершенно безобидный человек. А поносики у детишек от гороха.
— А я, — Груня грозила, — вообще на дачу ездить откажусь. Сам тут с прополками да поливками развлекайся. У меня за детишек сердце изболелось. Прямо веет от тетки негативной энергетикой. Как вижу ее — так мукарашки по коже бегут от ужаса.
А соседка уж настолько общения хочет, что спокойно на участок к Груне приходит. И даже в дом заглядывает. То пирожки тащит детишкам, то игрушки допотопные. Небось, от внуков утраченных они завалялись. Куклу без глаза тащит. Или пугач.
А у самой глаза черные, нос крючком. Груня со спины соседку крестит. И пирожки принесенные утилизирует. Где и святой водой углы дома дачного окропит. Страшно!
А тетка Муся будто и не видит как у Груни лицо меняется. “Заряжаться ходит, — Груня сердится, — ведьма этакая. Выгнать бы тебя метелкой!».
— А кто тут пирожочка хочет, — соседка в окно кричит, — кому конфеток я в кармашке принесла разнообразных? Детишки к соседке бегут, пирожки да конфеты в рот тянут. А тетка Муся с ними беседы ведет.
— Как живете, — спрашивает, — папка-то с мамкой не ругаются?
— Ругаются, — дети отвечают весело, — каждый день!
Про вас спорят. Мамка все гнать вас требует, а папка против. Говорит, инстинкты у вас! И сын пьющий! Давайте пирожки!
А тетка Муся и не обижается ни капельки. На Груню смотрит весело, подмигивает одним глазом, пирожков детишкам обещает еще притащить. И третьего еще рожать настоятельно советует. Тоже хорошенького.
И как с ней бороться? Муж-то Грунин ничего страшного не видит в положении. Ему тетка с детства знакомая. А Груня беременная. И скоро еще детишек больше станет. “В коляску нос совать будет, — решила она, — так на дачу ездить вовсе перестану».
