Познакомился с Тамарой приятный мужчина Михаил. Знакомство у них случилось в сети социальной. Написал Тамаре этот мужчина в один прекрасный день. И на первый взгляд был он приличный из себя человек.
И вот пишет Миша Тамаре послания с комплиментами, свои фотокарточки в полный рост присылает. Внешний вид имеет довольно привлекательный.
Блондин, одет в рубашку с брюками, среднего телосложения. И вежливо так общается. Можно даже сказать, что литературно.
Пишет еще Тамаре, что большой интерес она у него пробуждает. Царица она на вид настоящая! И так Миша пленился неземной красотой и глазами-озерами, что готов на многое.
Чего Тамара желает? Может, с неба звезду? Может, реку какую вспять повернуть? Или сильное плечо рядом? Так это все он запросто сделать сумеет.
А Тамара на такие слова только хмыкнула сначала. Какая уж красота неземная? Лет ей сорок. Весу — на десять кило больше нормы. Низ тяжелый, а верх легкомысленный, первого размера.
Очки Тома носит с толстыми стеклами. Глазки за такими стеклами всегда маленькие, не сильно выразительные. Какие уж озера?
И ухаживает за собой Тома плохо: ни ресниц гусеничных, ни бровей собольих, ни губ выдающихся. Обычная тетка эта Тома. А для обычных редко звезды с небес обещают достать блондины.
“Может, — подумала она все же, — Миша этот и сам зрение имеет посредственное. Может, видит он меня плоховато. Или же я его типаж излюбленный. Бывает ведь так в жизни.
Нравятся, допустим, мужчине только рыжие женщины. И пусть у нее весу лишнего хоть двадцать кило. И бородавка на носу торчит. Главное — рыжая”. А Миша кота за хвост долго не тянул — и Тамару в кафе пригласил.
— Давайте, — пишет он, — поближе скорее знакомиться. Я более люблю с женщинами на коротком расстоянии общаться. Чтобы и за локоток взять, и друг дружке в глаза смотреть пристально. И так далее.
А Тамара подумала, подумала. Ди и согласилась. Встретится с блондином, посмотрит на него пристально. А дальше видно будет. Бывают же такие счастливые встречи.
Подружка Томы десять лет назад с парнем случайно познакомилась. В трамвае. И трое детей у них сейчас прекрасных. И четвертый на подступах. Нарядилась Тамара во все лучшее. И пошла.
А Миша, как часто это бывает, в жизни совсем иной человек оказался. Тоже у него кило десять лишнего веса, очки со стеклами. И лысина широкая.
У Томы лысины, к счастью, нет. Зато грудь несмелого первого размера имеется. То есть, вполне лысина Мишина компенсирована. Так она про внешность кавалера заключила.
Сидят в кафе. Обычное это кафе: с салатом “Цезарь” и цыпленком табака. А Миша все Тамаре предлагает самое дорогое себе заказывать. Буквально — принуждает.
— Заказывайте-ка, Тома, — говорит он напористо, — то, чего подороже в меню. Я оплачу все. Не привык, чтобы женщины неземной красоты за себя сами платили. Мне это даже возмутительно.
А Тамаре неудобно. Чего это посторонний мужчина оплачивать цыпленка табака ей будет? Как-то даже двусмысленно это смотрится. Коли хочет мужчина нуждающихся кормить, то есть специальные вакансии. Ходи и раздавай еду бедным людям.
А Миша знай в дуду дудит: заказывайте подороже, заказывайте. А сам только чай пьет. И на Тому смотрит пристально, и носом еще сопит. Прямо шевелятся у него ноздри. И на лбу испарина. И разговор не клеится у них.
“От чая, небось, взопрел-то, — Тамара скучно думает, — но свидание мне не нравится. Сидит этот Миша. Чай пьет. Разговоров не ведет никаких.
Только «заказывай и заказывай». Будто поросенка на убой из меня делает. Будто из голодного края я к нему приехала. Будто цыпленка я не ела никогда”.
— А сами, — Тамара интересуется, — чего же чай один пьете?
— А чего, — Миша чаем швыркнул, — деньги впустую тратить?
Я дома перед кафе макаронами отужинал плотно. Дороговато тут все же. Не буржуи мы — деньги на ветер выкидывать. Если только ножку от курицы погрызу.
— А чего же, — Тамара удивляется, — коли положение материальное непростое, женщин посторонних по кафе водите?
— Дык, — Миша подмигивает, — тут-то все логичненько. Угоститесь вы, Тамара, дорогим питанием. Станете мне благодарны за курицу. И за салат. Домой ко мне поедем.
И продолжим свидание уже на полную катушку. Грешно ведь от продолжения отказываться, если уж отъели у меня половину оклада. А Тамара, конечно, цыпленком слегка подавилась.
И давай Мише рассказывать, что не хочет катушку, что за курицу ей таких предложений гнусных не делали до сорока лет, и что он себе позволяет, и за кого он ее держит. И дома у нее лично в холодильнике цыпленок лежит, а в магазине этих цыплят сотни целые представлены.
И вопрос о выживании не стоит так остро у Тамары, чтобы за еду по свиданиям бродить приходилось. И так уж Тамара возмутилась, что покинуть кафе пожелала срочным образом. Встала и ридикюль подхватила.
— Ах, так, — Миша иоже подпрыгнул, — ишь ты какая! Так бы и сказала сразу, что продолжения не придвидится. Так бы сразу и предупредила. Я тебе, значит, «Цезаря», а ты мне — кукиш обыкновенный.
Ишь! Ежели тетка дорогое за мужские деньги на свиданиях ест, то уж пущай она тоже взамен чего-то выдаст. Так принято у честных людей.
— Вы рехнулись, — Тамара отвечает, — и ухожу я. До свидания.
— Погоди, — Миша кричит, — чек поделить сначала надо. У меня чай один!
Вот такое свидание у Тамары произошло. С Мишей она, конечно, больше не общалась. А он писал еще некоторое время. “Не поменяли ли вы мнения, — спрашивал, — про катушку?
Я видел, Тамара, что понравился вам ужасно. Помню-помню, как глазами меня буквально поедали вы. И курицы мне не жаль ни капельки.
Я бы вам хоть поросенка взял на блюде целого. Подумайте! У меня зарплата на днях! И, если честно, не такая уж вы царевна, чтобы отказываться”.
