29 июня 1971 года в 21:25 спускаемый аппарат «Союз-11», отделившись от первой в мире долговременной орбитальной станции «Салют-1», возвращался на Землю.
Командир Георгий Добровольский, бортинженер Владислав Волков и инженер-исследователь Виктор Пацаев были крепко пристегнуты ремнями к креслам.
Все уставшие, обросшие бородами. 23-х суточный полет оказался нелегким. “Земля! Готовьте коньяк. Завтра встретимся”, — пошутил Добровольский перед расстыковкой с «Салютом».
В час 35 ночи 30 июня двигатели корабля включились на торможение. Все шло по плану. Через 12 минут произошло разделение отсека. Корабль вошел в плазму. В это время связь с Землей невозможна. Но и после выхода из нее — тишина.
Хотя Добровольского просили вести репортаж о спуске. Молчал и Волков, который в последних сеансах был очень многословным.
В Центре управления полетами потянулись минуты томительного ожидания. Один мучительный вопрос: “Что случилось?”
В два часа две минуты над степью раскрылся бело-оранжевый купол парашюта спускаемого аппарата. В воздухе вертолеты поисковых групп. В 2 часа 16 минут поисковики с волнением открыли люк спускаемого аппарата.
В кабине Союза включены приемники и передатчики.
Все трое сидят в креслах в спокойных позах. На лицах темные пятна.
Экипаж мертв.
-Мы застали их теплыми. Они были как живые.
Алексей Леонов. Летчик-космонавт.
Версий причин гибели экипажа было множество.
Вернемся в начало. 6 июня 1971 года. Байконур. Их провожали в космос почти как Гагарина. Задача перед экипажем стояла чрезвычайно опасная и сложная:
обуздать непокорную станцию «Салют», первая экспедиция к которой закончилась провалом. Советское руководство возлагало на «Салют-Союз» огромные надежды.
После фактического проигрыша в лунной гонке (к началу 70-х американцы уже несколько раз побывали на Луне) Советскому Союзу нужен был мощный космический прорыв.
Одни говорили, что нужно лететь на Марс, другие на Луну. Многие считали, что не нужно торопиться, а нужно делать орбитальные станции.
-Наш магистральный путь в космос через орбитальные станции, а не через Луну, — заявил Леонид Брежнев во время празднования очередной годовщины Октября.
Работы шли медленно. Были проблемы с системами жизнеобеспечения. Американцы буквально дышали в затылок. Вот-вот, и их околоземная станция будет готова. Оказаться в аутсайдерах еще и здесь было невозможно.
И тогда родилась неожиданная идея. Было предложено использовать корпуса, которые сделал конструктор Владимир Челомей для своей военной станции “Алмаз” и использовать все системы, которые были разработаны в КБ Королева.
И таким образом быстро сделать орбитальную станцию и объявить на весь мир, что нам Луна не нужна, и мы идем по другому пути. По пути орбитальных станций.
Вопрос о передаче корпусов “Алмаза” в КБ Королева решался на заседании Политбюро. Активным сторонником этой идеи был Дмитрий Устинов, курировавший ракетно-космическую отрасль.
“Мы обязаны встретить столетнюю годовщину Ленина новыми космическими победами”, — против такого довода возражений не было.
Работа над станцией, которая получила название “Заря” продолжились в КБ Королева. Владимир Челомей расценил это как пиратский набег на его остров.
Однако запустить станцию к годовщине Ильича не получилось. Изделие 17К вывезли на Байконур только в феврале 1971 года.
И только тут вспомнили, что “Зарей” называется китайский искусственный спутник. Станцию срочно переименовали в “Салют”, но название на борту не закрасили. Так “Салют” с надписью “Заря” на борту в апреле 1971 года отправился на орбиту.
На “Салют” были поставлены телескоп, несколько фотоаппаратов для зондирования Земли.
Для полета на эту станцию было сформировано несколько экипажей. В первую вошли Георгий Шонин, Алексей Елисеев, Николай Рукавишников. Все они уже побывали в космосе.
Во вторую, 30-суточную экспедицию должны были отправиться Алексей Леонов, Валерий Кубасов, Петр Колодин. Всех их дублировал третий экипаж: Владимир Шаталов, Владислав Волков, Виктор Пацаев.
На всякий случай сформировали четвертый, резервный: Георгий Добровольский, Виталий Севастьянов, Анатолий Воронов.
Однако все пошло не так, как планировалось. Командир первого экипажа Шонин серьезно нарушил дисциплину. Он не приехал на одну важную тренировку.
Когда комиссия начала выяснять причину, стало ясно, что он срывал и предыдущие несколько тренировок. Было принято решение заменить его. Шонина заменили на уже летавшего в “Союзе” Шаталова.
Новый экипаж “Союза-10” выглядел так: Владимир Шаталов, Алексей Елисеев, Николай Рукавишников. Через два дня после запуска “Салюта” 23 апреля 1971 года они отправились на орбиту.
Автоматическая система вывела их в непосредственную близость к станции. Шаталов взял управление на себя и успешно с ней состыковался.
Однако дальше случилось непредвиденное. Произошла сцепка, и во время стягивания началась раскачка. Экипаж не понимал, что надо делать.
Кончилось тем, что был сломан стыковочный узел. В этот момент двигатели, которые управляют кораблем, должны быть выключены, а они не были выключены.
В результате, когда он состыковался и началось стягивание, чтобы защелкнуться, двигатели начали корректировать корабль и своими усилиями сломали амортизаторы. Как выяснилось позже, в двигателях была конструктивная ошибка.
Техническая ошибка сыграет роковую роль и в судьбе следующего экипажа. Перейти в “Салют” космонавты не смогли.
Земля дала установку на срочную расстыковку, но автоматика не сработала. Казалось бы, экипаж был обречен. Запас кислорода и пищи на “Союзе” был рассчитан всего на несколько суток.
Предполагался вариант отстрелить бытовой отсек вручную, но тогда следующая экспедиция к ней стала бы невозможной.
В ЦУПе собрали консилиум. Через несколько часов нашли решение. Рукавишников вскрыл специальный прибор, электронное устройство, которое управляло стыковкой и в нужном месте поставил перемычку.
Он заблокировал определенную программу и расстыковка произошла. Тогда экипаж «Союза-10» чудом выжил.
Шаталову, Рукавишникову, Елисееву в Кремле вручили звезды Героев за проявленные в полете мужество и героизм.
Очередная победа советской космонавтики. Главная репетиция стыковки с первой в мире орбитальной станцией прошла успешно. Это все, что нужно было знать советским людям и западным конкурентам.
Теперь обратной дороги не было. В “Салют-1” нужно было войти любой ценой. Но ресурс станции “Салют” стремительно заканчивался. От ЦК поступило указание: Откладывать следующий запуск “Союз-11” нельзя.
Однако неудачная стыковка “Союза-10” заставляла даже горячие головы задуматься. А что, если и повторная экспедиция закончится провалом или катастрофой.
Еще памятна была трагедия Комарова. Он тоже летал на “Союзе”. После этой трагедии в корабль “Союз” внесли около двухсот изменений. Доработали его и после неудачной стыковки с “Салютом-1”.
Казалось бы, теперь не будет никаких проблем. К началу июня 1971 года основной состав «Союза-11»: Алексей Леонов, Валерий Кубасов и Петр Колодин были полностью готовы к полету.
Леонов считал, что все звезды выстроились для него благополучно. Космонавт номер 11 полетит на “Союзе-11”. Но на космодроме троицу ждал неприятный поворот судьбы.
Во время предстартового медосмотра у Кубасова нашли затемнение в легких. Его тут же изолировали с подозрением на туберкулез.
Леонову сразу дали экипаж Владислава Волкова. Однако Волков заявил, что полетит только со своим экипажем. Не в восторге от Волкова, имевшего характер лидера, был и Леонов. В результате всех переговоров весь экипаж заменили полностью.
Госкомиссия сделала выбор лишь за 11 часов до запуска “Союза-11”. Экипаж меняли полностью. В космос отправлялись дублеры.
Командир: подполковник Добровольский, бортинженер Волков, инженер-исследователь Пацаев. Позывной: «Янтари».
Решение оказалось для них неожиданным. Как гром среди ясного неба. Они и родным сказали, что едут на Байконур только чтобы проводить коллег. И скоро вернутся.
Больше всех был удивлен Виктор Пацаев. Он не ожидал, что его первый полет в космос случится так быстро.
Через десять дней после того, как “Янтари” были уже на орбите, выяснилось, что Кубасов, у которого подозревали туберкулез, абсолютно здоров. А пятно в легком вызвано аллергией на препараты, которыми опрыскивали деревья.
Ранним утром 6 июня на космодроме стояла невыносимая жара. Парни улыбались, одетые в стильные пилотки и комбинезоны.
Скафандров на них не было. Советские корабли считались вполне надежными, замечаний по герметичности космических аппаратов не было.
Добровольский оставил семье записку. “Дорогие мои, здравствуйте. Улетаю. Не волнуйтесь. Все будет обязательно хорошо. Обнимаю и крепко-крепко всех вас целую. До встречи. 5.6.71”.
Полет на станцию “Салют” он воспринял как подарок судьбы. Никто тогда и предположить не мог, что Добровольский, Волков и Пацаев имеют билет только в одну сторону.
Через сутки произошла успешная стыковка “Союза-11” со станцией “Салют”. Экипаж тщательно проверил герметичность соединения орбитального комплекса.
Убедившись, что все в норме, инженер-испытатель Виктор Пацаев первым перешел на борт “Салюта”. За ним последовали остальные члены экипажа. Это произошло 7 июня в 10 часов 45 минут.
Но экипаж ожидал неприятный сюрприз. Станция “Салют” оказалась сильно задымленной. Выяснилось, что во время автономного полета сгорели два вентилятора.
Космонавты включили систему очистки, работали в респираторах и ночевали они в своем корабле, на котором прилетели.
Система регенерации воздуха работала нормально, но только на второй день она полностью очистила станцию от запаха гари.
Выяснилось, что не открывается один из шкафов с научной аппаратурой, где находились астрофизические приборы. Программа научных исследований заметно сокращалась.
Однако Пацаеву с помощью бортового телескопа удалось провести первые в мире астрономические наблюдения за пределами атмосферы.
Из-за малой загруженности экипажа работой у космонавтов появилось много свободного времени. В замкнутом пространстве это давит на психику и приводит к конфликтам. Начались выяснения отношений между Добровольским и Волковым.
Добровольский даже сделал запись в блокноте: “Если это совместимость, то что же тогда несовместимость?” Хотя командиром был Добровольский, неформальным лидером оставался Волков, который любил докладывать.
У него спрашивали: -Где командир, пусть он докладывает.
-А мы сами решим, кто у нас тут командир.
У них возникали конфликты, которые с трудом удавалось гасить группам управления из Земли. Это была достаточно серьезная проблема. Кроме этого, они физически и сами очень утомились.
На десятый день полета на станции случилось событие, которое чуть не сорвало экспедицию. Командир доложил, что у них опять сильное задымление.
-У нас пахнет на борту горелым чем-то.
-Понял вас. Сообщайте.
-Что сообщать? Пахнет. «Янтарь» на связи.
-Слушаю вас.
-А что слушать. Тут не поймем, откуда дым идет. Разбираемся.
-«Янтарь». Выключайте всю ненужную аппаратуру.
-Это понятно! Вы понимаете, мы не знаем, что горит! Мы не можем проверить! Запах идет из-под приборной доски. Мы вскрыли прибор панельной доски! Запах продолжает идти!
Экипажу дали задание готовить корабль для срочного возвращения на Землю. Уже в последний момент порекомендовали отключить основное электропитание “Салюта” и перейти на резервное. После этого воздух на станции постепенно очистился.
Однако у космонавтов накопилось нервное напряжение, и Земля приняла решение сократить программу полета на сутки.
29 июня, проведя на орбите больше 23-х суток и побив 18-и суточный рекорд Николаева и Севастьянова экипаж законсервировал станцию.
Они подготовил ее для приема очередной экспедиции и перешел в свой космический аппарат “Союз-11”, задраил за собой люк.
Однако табличка “Люк открыт” продолжала гореть. Добровольский и Волков вдвоем стали закручивать штурвал, но аварийное предупреждение не выключалось.
Оставалась последняя надежда: возможно барахлит датчик герметичности. Космонавты вновь открыли люк. Добровольский заклеил датчик пластырем. Табло погасло.
Все вздохнули с облегчением. Дальше все пошло по программе. Расстыковка прошла нормально. Корабль отработал тормозной импульс, отстрелились бытовой и приборно-агрегатные отсеки.
Волков передал: “-Горит табло “спуск”.
Земля: -Пусть горит. Все отлично. Связь заканчивается. Счастливо.
Это были последние переговоры с Землей. Спускаемый аппарат вошел в плотные слои атмосферы. Здесь связи нет. Корабль во время спуска напоминает астероид, окутанный пламенем. Однако перед самым приземлением тоже тишина.
-Через 18 минут они приземлились. Были еще теплые. Тут же была реанимационная бригада. Попытка реанимировать их ни к чему не привела. Экипаж погиб.
Алексей Леонов. (В этом корабле должен был быть именно он)
Даже при беглом осмотре специалистам стало ясно: космонавты погибли от острой декомпрессии. У всех разрыв барабанных перепонок, вздуты животы. Газы, растворенные в крови из-за резкого падения давления, вскипели.
Было ясно, что реанимация не поможет. О том, что экипаж мертв по закрытой связи сразу сообщили генералу Каманину. Это был сокрушительный удар.
27 июня взорвалась еще очередная лунная ракета Н-1, за стартом которой «Янтари» наблюдали с орбиты. Провал по всем космическим направлениям.
Вторую экспедицию на “Салют” отменили. Несчастливую станцию решили уничтожить. В октябре 1971 года ее затопили в Тихом океане. Но трагедия-то уже произошла.
Разгерметизация произошла из-за нештатного открытия одного из клапанов, которые были предназначены для выравнивания давления внутри спускаемого аппарата и атмосферного давления во время парашютируемого.
Один из клапанов по непонятной причине открылся в безвоздушном пространстве на высоте 140 километров сразу после разделения отсеков.
По телеметрии, по записи был страшный шум в корабле. Космонавты не могли понять, что произошло. Через 20 секунд они уже потеряли сознание. Все три.
Хотя за это время Виктор Пацаев пытался закрутить кран, который находился над их головами. Перепутал краны, бросил это дело, сел обратно в кресло и перепутал ремни. Чтобы закрутить вручную кран, нужно было 55 секунд. У экипажа было только 20 секунд.
Позже Василий Мишин, инженер-конструктор, который принял пост Королева, по словам космонавта Леонова, сказал глупость и чушь. “Могли бы сообразить и по звуку заткнуть отверстие пальцем”.
-Глупость это, там не знаешь куда палец сунуть, это штука похожа на змеевик и находится под обшивкой, — сказал на это Леонов.
Академика Мстислава Келдыша назначили Председателем правительственной комиссии по расследованию причин катастрофы. Брежнев и Устинов требовали ежедневных докладов.
То, что космонавты погибли от резкого падения давления в результате нештатного открытия одного из клапанов, было понятно. Это подтвердил бортовой самописец.
Но почему вовремя не сработал этот проклятый клапан? Диверсия или производственный брак?
При проверке спускаемого аппарата “Союз-11” оказалось, что гайки на клапанах были плохо закручены. Были проверены все следующие корабли. И в трех был обнаружен такой же брак. Версия с производственным браком Кремль не устраивал.
Госкомиссия работала целых два года. Ее официальное заключение получилось довольно туманным. На все вопросы ответить так и не смогли.
Космические пилотируемые в СССР прекратились больше чем на 2 года. За это время “Союзы” были усовершенствованы.
Было принято кардинальное решение разработать аварийно-спасательные скафандры и сделать систему жизнеобеспечения через скафандры для кораблей.
Даже если по каким-то причинам в современном корабле произойдет разгерметизация, экипаж не пострадает.
В космосе нельзя предусмотреть все раз и навсегда. Он еще долго будет преподносить суровые уроки и наказывать за просчеты.
