В свои 27 она выглядела, как 10-летний ребенок: родители много лет держали свою дочь в хлеву

Реальная история из российской сельской глубинки. Отец держал взрослую дочь на привязи, как собаку. Заточил ее в загоне для скота.

Мать и старшие братья пытались спасти непутевую девицу, но вскоре сами последовали жестокому примеру главы семьи. Что же такого учудила несчастная девушка, чтобы самые близкие люди сотворили с ней подобную дикость?

Постановочное фото

Эта история произошла еще во времена Российской империи, прогремела на всю страну и стала достоянием истории. Возможно ли сейчас подобное? Не исключено!

Март 1879 года. Эпоха Царя-Освободителя Александра II. Ярославская губерния, Мышкинский уезд. Ничем не примечательная деревушка из Средней полосы России.

Пахотной земли мало, а скученность населения запредельная. Урожаи чахлые, избы ветхие, нравы дикие. Тотальная бедность, чиновничий произвол на местах и жестокий патриархальный уклад в крестьянских семьях.

Глава семьи – царь и бог, а также судья и палач для жены, незамужних сестер, взрослых и малых детей, невесток, внуков и всех остальных, кто живет в его доме.

Уездный предводитель дворянства господин Опочинин, совершая поездку в родных местах, услышал рассказ от местного крестьянина о том, что в одной из деревень, родители уже много лет держат в заточении родную дочь.

Прямо на цепи. Все односельчане прекрасно осведомлены об этом кошмаре, но никто не приходит на помощь.

Крестьянская изба, построенная в первой половине 19 века. Фото 1934 г. Общественное достояние

Опочинину пришлось ехать самому, прихватив заодно полицейского пристава с помощниками и врача земской больницы.

В хозяйстве их встретили нерадостно. В большой, но уже покосившейся избе проживали три поколения семьи Воробьевых. Мать — вдова, занимала почетное место не печи. Внутри ютились двое сыновей, со своими женами и детьми. Все вместе вели хозяйство.

Но проверяющих чиновников интересовал не их быт, а деревянный хлев, примыкавший к избе. Место, где держали скотину.

Вот в ряд идут загоны. В одном корова, в другом теленок, а в самом большом овцы, бараны и ягнята. И наконец, самый маленький закуток.

Внутри, на куче соломы, с кандалами на правой ноге, кутаясь от раннемартовского холода в какие-то тряпки, сидела и испуганно смотрела на незнакомцев маленькая девчушка. По крайней мере, так поначалу показалось господину Опочинину сотоварищи.

Читайте также  Александр Жулин рассказал, какую работу предложил Роману Костомарову. Помощь поспела вовремя!

Хозяйка заявила, что это ее дочь, причем взрослая, но так и не смогла объяснить, почему девица живет не в отапливаемой избе, а в грязном и промерзшем хлеву. Сама пленница говорила, но с трудом и бессвязно.

Земский медик настоял на госпитализации. Даже для тогдашней России эта история оказалась по-настоящему дикой и скандальной.

Перов В. Г. Картина «Проводы покойника». 1865 г. Государственная Третьяковская галерея. Общественное достояние

Несмотря на внешний вид, освобожденной из цепей Евдокии Воробьевой исполнилось уже 27 лет. Однако и по внешнему виду, и по своим умственным способностям, она действительно смахивала на ребенка.

В 10 лет девочка перестала расти, но при этом все положенные возрастные и гормональные изменения прошли, как полагается.

Умом обделена, но всё понимала. Говорила связно, пусть и с трудом подбирала слова. Выполняла по хозяйству простую работу. Росла абсолютно наивной, бесхитростной, скудоумной.

В детстве над ней смеялись, а в молодые годы Дуську Воробьеву никто из односельчан не рассматривал в качестве потенциальной невесты. Так и росла она никому не нужной и отверженной.

Отец иногда поколачивал со злости лишний рот, который теперь навечно останется в его доме, и только мать всегда жалела и оберегала свою кровинушку.

А 8 лет назад грянул гром. Мама обнаружила, что ее 19-летняя глупая дочь, беременна. И уже на довольно позднем месяце. Сама девица даже не понимала, что с ней происходит.

Разъяренному папаше безмятежно поведала о причетнике Савелии из соседнего села, с которым забавлялась вдали от людских глаз. Ничего постыдного в этом не видела.

Причетник – это служитель церкви, уборщик и разнорабочий, псаломщик и помощник священника, но лицо не духовное.

Проныра Савелий был женат, растил детей, по воскресеньям и праздникам прислуживал в храме, а в свободное время грешил со слабоумной и беспомощной девицей.

Читайте также  Почему Дмитрий Шепелев возражает против того, чтобы падчерица Лада называла его папой

Когда отец Евдокии пришел разбираться, заявил, что знать ничего не знает, ребенок не его, умалишенную Дуську «не портил». Так в семье Воробьевых появился еще один лишний рот. А вскоре после родов новоявленная мать сбежала.

Протопопов А. Ф. Картина «Крестьянский дворик». 1874. Общественное достояние

Евдокия явилась к Савелию, заявила, что теперь она его жена. Тот выпроводил настырную девицу из дома, отвез к ее родителям, но, как, оказалось, продолжал пользоваться ее доверчивостью и непониманием.

Свидания в ближайшем лесу или в овраге продолжились. Опозоренный на всю деревню Воробьев-старший больше терпеть не мог.

Сначала применял кнут, но взрослая дочь все равно сбегала к своему «ненаглядному». И тогда однажды взял веревку, отвел ее в хлев и накрепко привязал к ограде. Отныне она стала пленницей.

С нее сняли верхнее платье и обувь, оставив лишь холстинную рубаху и сарафан. Вместо кровати, а точнее полатей в избе, копна сена или соломы.

Вместо тепла печи, ненужные тряпки, брошенные ей зимой. Здесь же ела, что приносили, здесь же было и отхожее место.

Все жители деревни знали, о том, что односельчанин устроил тюрьму для родной дочери и никого это не коробило. С нагулявшими только так и нужно поступать.

О том, что человек не осознает свои действия, никого не интересовало. Лечить ее тоже никто не собирался. А через год хозяин скончался.

Сердобольная матушка и старшие братья выпустили непутевую дочь на свободу. И она тут же убежала навстречу к любимому. Женатый причетник не прочь был продолжать встречи без всяких обязательств, ухаживаний и подарков.

Воробьевых загулы Евдокии поначалу не сильно смущали, а вот их последствия оказались неприемлемы. Девица снова забеременела и родила, а потом принесла и третьего ребенка.

Крестьянские девушки. Фото 1905 г. Общественное достояние

Надо сказать, что все трое детей родились вполне здоровыми и без признаков слабоумия. Все выжили и воспитывались в семьях старших братьев своей матери, наравне с их собственными детьми. Незаконнорожденных детей никто не бил и не притеснял, по крайней мере, больше, чем других.

Читайте также  Имея всё, осталась ни с чем. Пропила наследство, превратила жизнь матери в ад и доживала в бедности

Попытки братьев поговорить с Савелием не удались. Тот отнекивался, несмотря на кучу свидетелей их отношений, и при этом кивал на холостых парней из деревни Воробьевых.

Прослышав о любезностях Евдокии, и другие подлецы стали пользоваться ее простодушием. А сама девица никому не отказывала. Так что, кто был отцом третьего ребенка, никто не знал.

Семью девушки подобное не устраивало. Плодить лишние рты, когда и сама особо к работе непригодная, такое в старину долго терпеть не могли.

От Евдокии и от ее детей вполне могли навсегда избавиться свои же братья, в лесу или в болоте. Но «пожалели» сестрицу и воспользовались жестоким методом отца.

22-летняя Дуся Воробьева вновь стала жить в хлеву на привязи. Однажды сбежала, после чего веревку ей заменили железной цепью.

В хлев заходили все члены семьи, но с дочерью общалась только мать. Остальные только если еду поднести, да пол почистить и соломы бросить. Племянники откровенно смеялись и издевались над ненормальной тетушкой.

В следующие 6 лет Евдокия почти разучилась говорить, полностью потеряла связь с реальностью, по сути, превратились в того, кого и содержат в хлеву – в животное. В больнице, после освобождения, ей помочь уже не могли.

Лишь благодаря связям предводителя дворянства Опочинина, ее освободителя, девушку удалось определить в один из редких для того времени домов для умалишенных. Ее семья никогда бы не смогла бы осуществить подобное.

Сельская церковь. Фото конца 19 – начала 20 вв. Общественное достояние

Кстати, Опочинин пытался и детей Евдокии изъять, чтобы передать в воспитательный дом, но тут семья Воробьевых воспротивилась, а сельская община их поддержала. Малышей оставили родным дядям.

Тем более, что никакого суда над матерью и братьями не случилось, хотя следствие велось. Только вот предъявлять оказалось нечего. Свидетели молчали, а потерпевшая не могла говорить вразумительно.

Источник