Если нужно 45-летнее мурло, они получат мурло нужного возраста. Он и в самом деле прекрасно сыграл холодную надменную безглазую рыбину…
Незаменимый
Он всегда был настоящим бойцом. Один его киногерой вызвал в стране настоящий бум карате, и, в конце концов, этот вид «восточных единоборств» просто запретили.
Он сочинял чудесные анекдоты и весёлые байки, но никакая выдумка не могла сравниться с настоящеё правдой о нём.
Невысокий крепыш Лев Дуров никогда не выглядел старше своих лет, но с раннего детства все называли его дедом, а он до последних дней оставался в душе мальчишкой хулиганом, лефортовской шпаной.
Ему не довелось сыграть Гамлета, но зритель полюбил его за роль капитана королевских мушкетёров де Тревиля и голос пса Шарика в мультике.
Он снялся больше, чем в двух сотнях картин, озвучил почти 40 мультфильмах, сыграл в 70-ти спектаклях разных театров, сам поставил около 30-ти спектаклей.
Детство
Лев появился на свет 23 декабря 1931 года в Москве. Его родственники были знаменитыми циркачами из известной на всю Российскую империю династии Дуровых, но родители по этой стезе не пошли:
отец, Константин Владимирович, служил на ответственном посту в «Союзвзрывпроме», мама, Валентина Игнатьевна, работала в Военно-историческом архиве МВД СССР.
У Лёвы было две сестры – Люда и Света, но родителям было не до них, и дети получили всестороннее уличное воспитание, особенно Лёва.
Во дворе большинство конфликтов разрешалось посредством кулаков, и далеко не всегда это была джентльменская драка «до кровянки», частенько бывало куда хуже.
Лёва был маленький, но среди всех сверстников у него был самый крутой нрав, дрался он постоянно по поводу и без, и выходил из этих дворовых потасовок полуживым.
Когда началась война, отец сразу ушёл в ополчение, Лёвке шёл 10-й год, Почти как в песне Владимира Высоцкого он с песком и дырявым кувшином тушил на крышах вражеские «зажигалки».
Вот тогда он и решил, что если всегда будет таким смелым, ничего плохого с ним не случится, тем более, что он всё равно собирался стать солдатом, ведь мальчишки в те годы о не военных профессиях даже не вспоминали – только на фронт!
Но пока пришлось отправиться с мамой и сёстрами в эвакуацию в Оренбург, где своим правилам лезть в драку, он не изменил.
В Москву они вернулись летом 1943-го, и Лёва пошёл в ту же школу. Учился он плохо, курить начал ещё в Оренбурге. Если бы не счастливый случай, может, никто бы и не узнал, какой редкий у Лёвы талант.
После очередной драки за сараями дружок посмотрел на его подбитый глаз и сбытые в кровь костяшки на руках, предложил ему пойти в драмкружок во дворце пионеров Бауманского района.
Лёва пошёл, ему там очень понравилось, и он со своим троечным аттестатом – спасибо директору школы, что хоть такой дал – решил поступать в театральное училище.
Над ним смеялись и родные, и друзья, никто, кроме руководителя кружка Сергея Ивановича Серпинского не верил, что он сможет поступить.
Школа-студия МХАТ
Серпинсий, узнав, что на экзамены в Школу-студию МХАТ Лёва собирается идти, не приготовив ни басни, ни стихотворения, ни прозы – он вообще мало что из этого знал, помог ему подготовиться.
Лёва прошёл все три творческих конкурса, а экзаменаторы по общим предметам закрыли глаза на его дремучую темноту: уж очень хлопотали за него руководители курса Сергей Блинников и Георгий Герасимов.
В Школе-студии Дуров стал почти отличником: он увлечённо учился и ни о чём, кроме занятий не думал. В 1951-м к ним на третий курс пришла высокая красавица киевлянка Ирина Кириченко.
Дуров влюбился в неё сразу, и почти забросил учёбу, на занятия ходил лишь для того, чтобы увидеть объект своего воздыхания.
В Ирину вообще все влюбились, и соперников у Льва было предостаточно, однако девушка была неприступна и одинаково холодна со всеми.
Дуров решил добиться победы лихим напором. Он, метр с кепкой, смотрел на Ирину буквально снизу вверх, чем вызывал смех однокурсников.
Но он каждый вечер ждал Ирину у выхода из школы, стоя на голове или на одном колене, дарил ей охапки сирени, которую только что наломал, рассказывал полуправдивые истории собственного сочинения, был готов на любое безрассудство, лишь бы удержать её внимание.
Своего Лев добился: в 1954-м, окончив Школу-студию он отвёл Ирину в ЗАГС. Но не только настойчивость Льва растопила сердце Ирины: за годы учёбы Дуров стал практически звездой курса. Во всех студенческих пьесах Дуров играл исключительно главные роли.
Заканчивая учёбу, он был уверен, что вскоре сыграет Гамлета во МХАТе, Малом или Вахтанговском театре, тем более, что Ирину распределили в гремевший на всю Москву «Современник»: при всём уважении к актёрским талантам жены, себя он считал ещё талантливее.
Центральный детский театр
Надежды эти, однако, не сбылись: в Центральном детском театре, куда распределили Дурова, из-за возраста зрителей трагедии Шекспира не ставили.
Поначалу Дуров выходил на сцену в утренних детских спектаклях, играл сорную траву и зверушек, но вскоре режиссёр Анатолий Эфрос начал вводить Дурова в спектакли, и начал с роли Афанасия Кабанова в пьесе Виктора Розова «В добрый час!», хотя, конечно, приходилось играть и фрукты с овощами.
Всего за 10 лет Дуров сыграл в ЦДТ в 23-х спектаклях, и у него с Эфросом сложился плодотворный творческий союз на долгие годы.
«Доброе утро»
В 1954 году кинорежиссёр Андрей Фролов, поставивший за 8 лет до этого прогремевшую на всю страну «Первую перчатку», впервые пригласил Дурова в кино, и предложил ему довольно большую роль в музыкально-производственной комедии «Доброе утро» о строителях автодороги где-то на Кубани.
Сниматься Льву очень понравилось, его персонаж Яша Козырев был немного похож на самого Дурова. Освоившись в коллективе, где он едва ли не единственный был дебютантом – для Евгения Матвеева это была вторая картина, а Татьяна Конюхова, Изольда Извицкая, Юрий Саранцев, Владимир Андреев работали в кино уже давно – Дуров начал хохмить и устраивать коллегам розыгрыши.
Шутки Дурова нравились всем, кроме начисто лишённого чувства юмора директора картины Михаила Левина: он постоянно ругал актёра, «ставил ему на вид» за срыв съёмочного процесса.
Однажды Дурову это надоело, он собрал нехитрые манатки, и подался до дома, вынудив Фролова остановить съёмки.
Дурову советовали немедленно вернуться и извиниться, проявить смирение и благоразумие, ведь кинокарьера могла закончиться, даже не начавшись, но Лев все советы пропустил мимо ушей.
В результате сам мастодонт советской режиссуры, директор «Мосфильма» Иван Пырьев вместо того, чтобы примерно наказать зарвавшегося юнца, попросил его не обижаться – не переснимать же уже почти готовую ленту. Дуров вернулся, и работу продолжил.
Фильм с вышел на экраны в 1955 году, и, несмотря на всю свою незатейливость, был прекрасно принят зрителями. Фролов тут же пригласил Дурова в свою новую картину «Гость с Кубани».
Дуров, понятное дело, согласился, и после этого он стал сниматься, как минимум, в двух картинах в год. Разыгрывать коллег и шутить над ними он продолжал на всех последующих картинах, как на самих площадках, так и по дороге.
В 1959-м у Льва и Ирины родилась дочь Катя, и теперь они стали жить в лефортовской коммуналке вместе с мамой, папой и двумя сёстрами Дурова.
Бытовая неустроенность, большая нагрузка в театре и в кино Дурова не пугали: тем, кто близко его знал, казалось, что он не то, что не устаёт от такой жизни, а, наоборот, черпает в ней силы.
«Девять дней одного года»
В 1960-м Михаил Ромм начал снимать эпохальный фильм «Девять дней одного года», и ему нужен был крайне неприятный тип лет за 40 на роль начальника 1-го (секретного) отдела. Ромм охарактеризовал его одним коротким словом: «мурло».
Персонаж в кадре появлялся меньше, чем на минуту, но Ромм придавал ему большое значение, и долго не мог найти актёра. Кто-то ему привёл к нему Дурова, Ромм посмотрел на него и удивился: где вы тут мурло увидели?
Очень приятный мужчина, да и сильно моложе того, что нужен. Дуров сказал, что если нужно 45-летнее мурло, они получат мурло нужного возраста. Он и в самом деле прекрасно сыграл холодную надменную безглазую рыбину.
Театр им. Ленинского комсомола
В 1963 году Эфроса назначили худруком театра им. Ленинского комсомола, и он привёл туда своего любимого Дурова, который, переходя в новый театр, был уверен, что работать они будут долго и успешно.
В этот же театр перешла и Ирина. Эфрос действительно поставил несколько мощных спектаклей, на которые невозможно было достать билетов. В начале 1967-м в театре разгорелся серьёзный скандал: Эфроса хотели уволить.
Камнем преткновения стала чеховская «Чайка», где играл Дуров, и которую пресса называла насмешкой над МХАТовскими традициями, ведь Эфрос сделал героев слишком современными.
Зрители были в восторге, а критики в ЦК и Минкульте единодушно решили, что таким режиссёрам, как Эфрос, не место на советской сцене, и убрали его из театра.
Дуров, не соглашавшийся с критикой, оказался перед серьёзным выбором: остаться в труппе с новым руководством для него означало предательство, а, значит, тоже нужно уходить, хотя увольнять его не собирались.
Но если он уйдёт, то после успеха в одном из самых популярных столичных театров его ждёт полная неопределённость.
Эфроса перевели в заштатный театр на Малой Бронной, но не главным, а очередным режиссёром, и Дуров ушёл вслед за ним, но всю дальнейшую жизнь считал, что остался с чистой совестью.
Многие его коллеги считали, что для него такой шаг даром не прошёл. Но для него такой поступок вопреки, как казалось, здравому смыслу, был делом привычным.
Новая труппа вовсю репетировала, и Дуров, позабыв обо всём, выкладывался так, как будто каждый выход на сцену был в его жизни последним.
Он играл в пьесах Антона Чехова, Вильяма Шекспира, Алексея Арбузова, Жана-Батиста Мольера, Николая Гоголя. Зритель пошёл «на Дурова», а популярность в театре вызвала новую волну приглашений в кино.
Нагрузка была столь велика, что Дуров едва успевал репетировать, играть ездить в киноэкспедиции, а вот на семью времени совсем не оставалось. Ирина тоже была занята в спектаклях, снималась в кино.
В фильме Аяна Шахмалиева «Странные взрослые» они сыграли мужа и жену Рябиковых – приёмных родителей Тани Антоновой, а всего вместе они снялись в восьми фильмах-спектаклях и полнометражных картинах.
Для дочери времени совсем не оставалось, и когда Кате исполнилось 7 лет, Лев и Ирина решились отдать её в интернат, где она прожила пять лет.
Катя сначала обиделась, а потом поняла, что у родителей попросту не было другого выбора. После школы она окончила ГИТИС, играла на Таганке, потом перешла к отцу на Малую Бронную.
«Семнадцать мгновений весны»
Дуров был остёр на язык, за словом в карман не лез, за что получал незаслуженные шишки и, наоборот, не получал того, что ему было положено по праву.
Сцену убийства Штирлицем агента Клауса в «Семнадцати мгновениях весны» Татьяна Лиознова планировала снимать в ГДР, и для того, чтобы выехать за границу, Дурова, по его словам, вызвали на выездную комиссию в райком партии.
Там его попросили описать флаг СССР – кто в то время выезжал в загранкомандировки и турпоездки, подтвердит, что такие вопросы действительно задавали.
Дуров, как всегда решил сострить и в красках описал пиратский флаг «Весёлый Роджер», и, конечно, никуда не поехал.
Узнав об этом, он сказал, что выхода теперь два: либо его выпустят, либо Вячеслав Тихонов застрелит Клауса где-нибудь в подмосковном лесу – что попусту народные деньги транжирить.
Не выпустили, и Лиознова сняла немецкий лес в Архангельскои-Тюриково, и убитый одною пулей в живот (в книге Штирлиц стрелял в висок) Дуров кулем валился в холодную воду пруда.
Многие создатели фильма получили Государственную премию СССР, но Дурова, разумеется, обошли: во-первых, роль у него была уж очень маленькая, во-вторых, отрицательная.
Но совсем без награды он не остался: в 1974 году он стал Заслуженным артистом РСФСР, спустя 8 лет – Народным РСФСР, и ещё через 8, словно по графику – Народным СССР.
(Спустя год ситуация с выездом в загранку повторилась: он опять что-то брякнул невпопад, но в этот раз не выпустить его не могли: совместную советско-ГДРовскую картину «Сузи, милая Сузи» снимали в Берлине, и Дуров был утверждён вместе с женой).
«Д’Артаньян и три мушкетёра»
В 1978-м Дуров не просто сыграл капитана королевских мушкетёров де Тревиля в музыкально-приключенческом фильме Георгия Юнгвальд Хилькевича «Д’Артаньян и три мушкетёра», но и спел в дуэте с Михаилом Боярским.
В том же году голосом Дурова заговорил дворовый пёс, добряк и простофиля Шарик, полная противоположность расчётливому хитровану коту Матроскину, которого озвучивал Олег Табаков, в мультике Владимира Попова про обитателей деревни Простоквашино по произведениям Эдуарда Успенского.
В этом же году Дуров окончил Высшие режиссёрские курсы и стал сам под художественным руководством Эфроса ставить спектакли.
В 1982 году Андрей Малюков снимал вошедший в моду после «Экипажа» фильм-катастрофу «34-й скорый». Во время съёмок загорелся целый вагон, в котором изнутри были заперты трое актёров. Дуров выбил ногами окно, и через него актёры выбрались наружу.
«Не бойся, я с тобой!»
Приёмам карате Дуров выучился на съёмках фильма Юлия Гусмана «Не бойся, я с тобой!» В качестве дублёров на съёмки пригласили настоящих спортсменов, но Дуров решил, что всё будет делать сам.
После этой картины популярность Дурова взлетела ещё выше, хотя казалось, что выше уже некуда. Вместе с популярностью возросла и загруженность, хотя она и так была на пределе.
«Не послать ли нам …гонца?»
Страшным ударом для Дурова стала смерть его друга и учителя Анатолия Эфроса – он ушёл в январе 1987 года. Дуров остался в театре, играл и сам ставил спектакли, а 2003 году стал главным режиссёром театра на Малой Бронной.
У Дурова совсем не было времени для отдыха, а нервное истощение стало угрозой для здоровья. В конце концов, у него начались проблемы с сердцем и сосудами, но об этом никто не знал, до тех пор, пока в 1998 году на съёмках фильма Валерия Чикова «Не послать ли нам …гонца?», который продюсировал и где играл главную роль Михаил Евдокимов.
Дуров, игравший Якова, сумасшедшего друга главного героя фермера Ивана Дергунова, попал в реанимацию с инсультом, и практически лишился речи.
Было отснято уже больше половины материала, и Евдокимов понимал, что картину придётся бросить: Дурова никто не мог заменить.
Но уже на третий день Дуров, собрав вокруг себя весь медперсонал больницы, травил свои байки, словно никакого инсульта не было.
Через две недели Дуров пришёл на площадку. Фильм прошёл с большим успехом, и никто даже не догадался, что всего полгода назад Дуров был на грани жизни и смерти.
Служа в театре на Малой Бронной, Дуров выходил на сцену в Театре «Школа современной пьесы», Московском Новом драматическом театре, в Московском театре сатиры.
Последней премьерой Дурова стал спектакль «Буря» по Шекспиру, который Дуров поставил в 2011 году вместе с Игорем Древалёвым, последний раз в кино он снялся в короткометражке Кирилла Косолапова «Другие люди» в 2014-м.
В 2011 году умерла жена Ирина, а через четыре года, 20 августа 2015 года умер сам Лев Константинович. Было ему 83 года.
