96 лет назад (18 ноября 1927 года) родился режиссер Эльдар Александрович Рязанов
«ЧЕЛОВЕК НИОТКУДА» ПОПАЛ ПОД СУСЛОВСКИЙ ТРАМВАЙ
«В моей жизни хватало и одобрения, и ругани. А когда я иду по улице, то очень много людей благодарят меня за мои фильмы.
Поэтому самым главным личным достижением считаю то, что мне удавалось не поддаваться критике, а оставаться самим собой несмотря ни на что…
Фильм «Человек ниоткуда», где дебютировали Сергей Юрский, Анатолий Папанов, попал под «сусловский» трамвай. Картина рассказывала о первобытном снежном человеке, который очутился в Москве…
Что в фильме не понравилось одному из главных идеологов ЦК – непонятно. Вскоре после премьеры Суслов заявил с трибуны XXIII съезда КПСС, что «это человек не оттуда» и, мол, пора прекратить финансирование брака в искусстве.
Делегаты съезда хохотали, хотя никто из них фильма не видел. Лента легла на полку, пролежала там 28 лет.
Со мной перестали здороваться, и я понял, что такое «опала». Правда, слава Богу, не посадили. Все-таки лучше, когда «в тюрьме» картина, а не ее автор.
С картиной «О бедном гусаре замолвите слово»» вышло иначе: ее ведь никто как бы не запрещал, на полку не клал. Хотя, пожалуй, в моей биографии нет более многострадальной картины, чем эта.
Показали ее один раз – 1 января 1981 года. Мы надеялись на повторный показ. Но шли годы, я неоднократно предпринимал попытки в этом направлении, однако Гостелерадио стояло насмерть.
Не было даже разгромных статей — словно и не было такого фильма. Не показывали и все! Мы с Григорием Гориным, моим соавтором, ходили в разные кабинеты и предлагали начальникам разные поправки.
Например, они нам говорят: «Ну, у вас там публичный дом…» Хорошо, мы перемонтируем, уберем публичный дом. Затем говорили: «В Афганистане идет война.
А зачем нам в военное время фильм о том, как жандармы проверяют армию?» Потом им еще что-то не нравилось на уровне реплик…
Хотя и им, и нам было ясно, что камень преткновения совершенно не в публичном доме и не в каких-то остротах, а в том, что это фильм про тайную спецслужбу, про КГБ, про провокации этой подлой организации.
Кстати, во время моей последней встречи с Председателем Гостелерадио СССР Лапиным он намекнул мне, что фильм в свое время не понравился Андропову, который тогда возглавлял КГБ.
Было ли это правдой? Не знаю. Но картину в следующий раз показали только в январе 1986 года, во время перестройки.
Сегодня в это верится с трудом, но, даже «Иронию судьбы» не хотели выпускать якобы «из-за пропаганды пьянства».
Помню, как меня ругали за то, что я отправил Яковлева в пальто под душ. Говорили: это нереально, так не бывает. Выясняется, что бывает еще и не такое. Но возникали и противоположные, я бы даже сказал трагикомические ситуации.
Практически все, кто был членом Комитета по государственным премиям, на обсуждении говорили про «Иронию судьбы»: «Эта картина про похождения пьяного доктора нашему народу не нужна, мы не можем её представить к государственной награде».
А когда дошло до тайного голосования, то проголосовали за фильм. Е-ди-но-глас-но! Все эти чиновники жили по двойной морали.
А вот эту пикантную историю об «Иронии судьбы» мне рассказал Председатель Гостелерадио СССР Сергей Георгиевич Лапин.
В начале декабря 1975 года на семинар в Доме творчества телевизионных работников в Софрино съехались со всей страны председатели партийных бюро республиканских, краевых и областных комитетов Гостелерадио.
Он им послал для просмотра картину «Ирония судьбы» и потом задал всего один вопрос: «Как вы считаете, можем ли мы показать «Иронию судьбы» советскому народу?» В ответ раздалось дружное: «Нет! Нет! Нет!» Секретари партийных комитетов были единодушны.
«А я, — рассказывал Лапин, — смотрю на них и улыбаюсь. Я-то с картиной уже успел познакомить Леонида Ильича и заручился его согласием». Вот так!»
«КАРНАВАЛЬНАЯ НОЧЬ-2», ИЛИ КАК РЯЗАНОВ СТАЛ КЛЯТВОПРЕСТУПНИКОМ
«Признаюсь: клятву больше не снимать кино я давал несколько раз. Объясню, почему. Во-первых, возраст. В таком возрасте большое кино никто не снимает. Во-вторых, я больше не хочу клянчить деньги на свои фильмы.
Это унизительно и противно! Я, как и большинство населения нашей страны, не понимаю: почему режиссёр, чьи фильмы били рекорды по посещаемости, должен ходить к банкирам и кланяться им в пояс?
Раньше я ходил ко многим состоятельным людям, и всегда меня встречали под белы ручки, предлагали коньяк, чай-кофе. Обязательно говорили: «Я вырос на ваших фильмах!» Но денег не давали.
И я каждый раз думал: если эти люди воспитывались на моих фильмах, и выросло такое жадное поколение, то какое же дерьмо я ставил! Нет, больше просить не буду».
Поэтому еще после фильма «Ключ от спальни» я клятвенно обещал, что это последняя моя картина.
Но нашлись деньги для фильма «Андерсен. Жизнь без любви», о котором я мечтал на протяжении многих лет, и я забыл про все свои клятвы.
Что же касается новой «Карнавальной ночи-2», то здесь случай особый. 28 декабря 2006 года исполнилось 50 лет, как на экраны страны вышел фильм «Карнавальная ночь».
И руководство Первого канала предложило мне как-то отметить этот юбилей. Константин Эрнст сказал, что они готовы под это событие построить даже декорацию в павильоне. И меня осенило: а не снять ли в этих декорациях ремейк.
Надо сказать, что вообще-то я не любитель отмечать юбилеи своих фильмов, и никогда этим не занимался. Но когда режиссер спустя полвека делает ремейк своей собственной картины, — я такого случая в мировой кинопрактике не знаю.
Конечно, отказаться от этой затеи мне показалось верхом глупости. И я пустился в эту, иначе не скажешь, авантюру.
Посудите сами. В середине сентября было принято решение снимать. На все про все — от идеи до готового фильма — мне было отпущено 3 месяца и 10 дней, ведь Новый год не отодвинешь.
Показ назначили на 1 января 2007 года, хотя у меня еще не было ни идеи, ни сценария, ни артистов. Это была такая головоломка!
Три месяца я спал по три часа в сутки. Буквально приходил после полуночи и сразу падал в постель замертво. В 4 уже просыпался, до 7 лихорадочно придумывал новые сцены, как их снимать.
В 7.30 выезжал на съемки. И так день за днем. 31 декабря пришел домой в 9 вечера, закончив фильм. Уже в 12 часов дня 1 января картина шла по «ящику» на Дальний Восток. А вечером была премьера для Европейской части страны.
«Естественно» после этой премьеры я в очередной раз «поклялся» — больше не снимать! Но потом опять, как говорится, бес попутал: в декабре 2009 года, вышел мой новый фильм «Музыка жизни». Последний ли он на этот раз? Скажу честно: не знаю. Не надо верить всему, что я говорю».
«ХХ ВЕК ЗАБРАЛ ВСЕХ ЛУЧШИХ»
«Когда я был молодой, то мечтал дожить до 2000 года. Это мне казалось несбыточным везением. Но я, как видите, уже 15 лет прожил в ХХI веке.
Далеко вперед не заглядываю, но, признаюсь вам, я довольно внимательно слежу за процессом своего старения. Конечно, болеть я болею и в больницы попадаю, но я пока еще редко чувствую себя стариком.
При этом я с ужасом думаю о блаженном пенсионном безделье. Слишком много примеров перед глазами, когда активная личность, резко переходя к ничегонеделанию, очень стремительно идет к смертельному финишу…
Последние годы стали годами потерь и для меня лично. Первой ушла моя жена Нина Скуйбина — у нас была трудная и счастливая любовь.
А далее в течение короткого периода один за другим оставляли меня на этой земле дорогие соратники, прекрасные единомышленники, верные друзья.
Михаил Матусовский, Евгений Евстигнеев, Микаэл Таривердиев, Раиса Лукина, Зиновий Гердт, Юрий Никулин, Булат Окуджава, Эмиль Брагинский, Марк Галлай, Василий Катанян, Григорий Горин, Андрей Петров, Белла Ахмадулина…
Кажется, двадцатый век, уходя, мстительно забрал с собой лучших, не оставляя их для жизни в грядущем столетии. Несколько лет назад умерла и моя первая жена Зоя Фомина, с которой до конца мы поддерживали хорошие отношения.
Если бы не Эмма, то, может, и не стоило бы жить. Она говорит мне часто: «Ты за меня держись…» Говорит как бы в шутку, а на самом деле очень серьезно.
А я отвечаю, тоже вроде с юмором, а на самом деле всерьез: «А я только за тебя и держусь». Мы с ней, как лошади, которые вместе кладут головы одна на холку другой.
И оттого, что мы вдвоем, мы еще живы. Эмма говорит: «Ничего, прорвемся!» И я отвечаю: «У нас нет другого выхода…»
